[wpcol_1half id="" class="" style=""]

I could be a smack freak
And hate society
I could hate God
And blame Dad
I might be in a Holocaust
Hate Hitler
Might not have a child
And hate school
I could be a sad lover
And hate death
I could be a neuro
And hate sweat
No
I hate my way

I make you in to a song
I can't rise above the church
I'm caught in a jungle
Vines tangle my hands
I'm always so hot and it's hot in here
I say it's all right

My pillow screams too
But so does my kitchen
And water
And my shoes
And the road

I have a gun in my head
I'm invisible
I can't find the ice

A slug
I'm TV
I hate

A boy, he was tangled in his bike forever
A girl was missing two fingers
Gerry Ann was confused
Mr. Huberty
Had a gun in his head

So I sit up late in the morning
And ask myself again
How do they kill children?
And why do I want to die?
They can no longer move
I can no longer be still

I hate
My way

[/wpcol_1half] [wpcol_1half_end id="" class="" style=""]

Я мог бы быть торчком
И ненавидеть общество
Я мог бы ненавидеть Бога
И винить отца
Я мог бы пережить холокост
Ненавидеть Гитлера
Не иметь ребенка
И ненавидеть школу
Я мог бы быть неудачливым в любви
И ненавидеть смерть
Я мог бы быть невротиком
И ненавидеть пот
Но нет -
Я ненавижу себя

Я упомяну тебя в своей песне
Я не смогу вознестись над церковью
Я пойман в джунглях
Лозы оплетают мои руки
Мне душно и жарко
Впрочем, пусть так

Моя подушка срывается в крик
И моя кухня вопит
И вода
И обувь
И дорога

Моя голова вот-вот выстрелит
Невидимым ружьем
Надо бы приложить лед

Какой же я мусор
Человек-телевизор
Ненавижу

Мальчик, навсегда застрявший в велосипеде
У девочки не было двух пальцев
Анна Джерри так запуталась
У мистера Хаберти
Было ружье в голове

Так вот я засиделась до утра
И снова спрашиваю себя
Как они могут убивать детей?
И почему я хочу умереть?
Они не должны так больше делать
Я не смогу больше быть прежней

Я ненавижу
Себя

[/wpcol_1half_end]

Самый сокрушительный момент этой песни легко пропустить, потому что он наступает неожиданно - сразу после энергичного, по-настоящему рок-н-ролльного вступления с агрессивным гитарным рифом и барабанами. После набора вполне знакомых мыслей о рандомности судьбы, которые посещали в подростковом возрасте, наверное, каждого (не буду скрывать, они до сих пор посещают меня каждый день), песня вдруг становится по-ласковому мелодичной. То ли эта часть кажется такой нежной из-за контраста, то ли действительно это довольно трогательное изменение - от желчной истерии к признанию ошибок и собственной слабости - получается очень убедительно. Это влияние усиливается к концу песни, где вступают прозаичные аккорды на пианино. Эта музыкальная наивность идет только на пользу и замечательно гармонирует с мальчишеским голосом Кристин Херш. В общем и целом, - всё это случается только с самыми лучшими песнями, в которых искренность превращает любые гипотетические ошибки в преимущество.

Нельзя не сказать и об энергичности образов, которые то спутываются, то снова обретают смысл - в точности как и смешанный музыкальный рисунок, в точности как мысли героя и автора песни. Поразительно, как безумие в этой песне перемешано с попыткой разобраться в ситуации, спастись, и тут же с желанием послать всё к чертям.

Что касается предыстории и "мистера Хаберти", то 18 июля 1984 года господин Хаберти, зайдя в Макдональдс со словами «во Вьетнаме я убил сотни людей, теперь убью тысячи!», убил 21 человека. А строчки из первого куплета были вдохновлены панком-тинейджером, который однажды в разговоре с Кристин говорил об "убийстве Бога", "вознесении над церковью", и проводил аналогии по типу "если б ты была наркоманом, ты ненавидела бы людей" и прочее.

Заключение: Больше всего мне понравилась трогательная жалость "к самое себе" и к другим. С постоянно проскакивающим местоимениями "я", мне кажется это первоначальной движимой силой песни. Прекрасно, когда во главу угла ставят нечто такое - терпящее порицание, опять-таки, не перестающего быть общества, а оно, заслуживающее, на момент теряет свои признаки и становится чем-то самым настоящим и требующим сочувствия.